СКАЗ
|
|
 ПрисказкаСколько живу – удивляюсь я снова и снова: Урожаиста Русь на острое слово! В иное – как будто насыпали перцу; А услышишь другое –
ровно Христос по сердцуБосиком пройдется, -
столько в нем благодати!А порой ругатель такие отыщет стати, Такие эпитеты и метафоры вдруг проглянут, - И смех и грех!
С непривычки аж уши вянут!Откуль пошло оно, где исток свой находит? И ведь веками живет в обиходе, Передаваясь от дедов к внукам Российской словесности нашей наука. Сколько стоит за иной обиходной фразой Разных историй, бывальщин, побасенок, сказов! Ненароком ведь голову можно сломать, Гадая – чем славилась Кузькина мать: Красой ли, особенной статью женской, Ухватистой ловкостью деревенской?.. Али, к примеру, такое попробуй сказать: В чем провинилась Сидорова коза? – Ведь не зря же лозу об нее обломали… Но история помнит первопричину едва ли. А ты новой мыслью уже очарован: Аникина – чем отличилась корова? И осла Буриданова косточки бренные Вправду ль легли меж соломой и сеном? Знаменита – чем уха у Демьяна И фасон особый Тришкиного кафтана? Загадки останутся в присказке пусть, А героем бывальщины станет ГУСЬ… А впрочем, работа свой план покажет: Что стоит – украсит, что надо – увяжет. 
* * *
Глава перваяВ преданиях, братцы мои, говорится, Что гусь – благородная, дескать, птица. Во время былое гусиные стаи – Случалось порой – города спасали. А «шадринский гусь», как это ни странно, Начало выводит… от таракана! История эта, ни много ни мало, В свет божий вышла из-за Урала; Во времена почти что былинные – Императрицы Екатерины, - Той, что в народе Великой прозвали За государственный ум, острый язык и так далее…Город Шадринск – на реке Исети. Кому ведомы географии эти, - Тот знает, каковская там глухомань: Медвежий угол; Тмуторокань. Нонеча, правда, там поприглядней, А в те поры – не сыскать безотрадней. И в том городке над Исеть - рекою Сгорела изба калашницы Прасковьи. А от нее – уж такое случилось дело – Полгорода Шадринска в одночасье сгорело. …Слово за слово, лыко-мочало, - Отсель моя сказка берет начало…
* * *
Глава вторая…Воевода Шадринска, Голиков Алешка В энтот день похмельем страдал немножко. Брандмейстер в отключке, а дальше по чину – Кто в стельку пьян, а кто – вполовину. Проспамшись, отпились рассолом в избытке, Подсчитали от пожару убытки; Раскумекали, что казны на отстройку нету, - Поскольку пропито все до монеты. Пожар же пришелся весьма кстати, Дабы списать все то, что растратили. Составили рапорт на бумаге глянцевой И отправили пакет по инстанции. Отписал воевода шадринский в нем: «Датировано июля – таким-то днем. Понеже засухой летось скорбело, - Милостью Божьей – полгорода погорело. А по приметам – и того более: Тараканы ушли из городу в поле. Народ же, видючи эту картину, Пожару ждет на остатнюю половину. Не будет ли высочайшего повеления – Самим придать ее испепелению; Да новый город возвесть на ином месте – С церквами, с острогом, -
чтоб честь по чести.Потребна казна, чтоб покрыть наш разор. Остаюсь, воевода, секунд-майор…»
* * *…Почта в ту пору –
мешкотное, братцы, дело –Кружным путем – полгода письмо летело От яма к яму, - ведь лошадка – не птица; И к Рождеству достигло столицы. На бюрократов с недельку еще накинем, - Но наконец-то пришло оно к Екатерине. Императрица стряпню прочитала И битый час над рапортом хохотала. Затем, маленько поуспокоясь, Наложила резолюцию своей рукою: «Хорош, шадринский гусь! Толков! Любопытно бы было взглянуть – каков!..»
* * *
Глава третья…А к весне уже следующего года Мнение это достигло воеводы. И уж такой переполох там поднялся! – Понял служивый, что излишне заврался. Топором нависло над ним лихо; Не мешкая, надобно искать выход. Вот тут и возник на его порожке Писец канцелярский, прозваньем Ерошка. «Имею, мол, средствие –
горе избыть воеводино;Дозвольте словечко сказать,
высоко – благородие…»И, ожидаючи, глазки хитрющие – вниз… «Ладно. – Сказал воевода. –
Сидай, объяснись…»Перекрестился Ерошка:
«Господи Сусе, -Извольте взглянуть – вон в калужине – гуси. Императрицы волю исполнить –
зело похвально.А что, коль желанье ее выполним мы –
буквально?Сам я, к примеру, в столицу доставить беруся То, что просила она – натурального гуся. Да не впусте, а с рецептом вкуснейшего блюда. Так, на гусе, мы, пожалуй, объедем остуду…» «Ладно, - решил воевода, раскинув мозгами, - Будь - ин по твоему. Женское сердце – не камень. Суд победителя – только лишь времени трата. С добрыми вестями жду из столицы обратно…»
* * *
Глава четвертая…Произведенный в послы из крыс канцелярских, Ерошка сменил на цивильный тулупчик рясу. И, ощущая себя «значительной птицей», С гусиным обозом выехал писарь к царице. Эх, дорога! 
Российская – на особицу.К ней нормальный ездок и не приспособится: Буераки да рытвины, кочкарник да гать… - Сколько Русь стоит,
столько будут дороги ругать.Человеку-то просто: размял затекшие ноги, Сошел с повозки, посидел у дороги; Но вот что Ерошку сразило грустью: Захирели верстов через триста гуси Да и не диво – тряска, жара, теснота; Не развернуться в клетке, - скука да маета. К воле привышные, скоренько птицы устали И в результате жрать перестали… Понял посланец – потребна гусям остановка; Ведь перемрут – перед императрицей неловко. А поскольку ехал он с приличным шиком, - Поелику – посол к государыне, мол, великой, - Не посчитал бывший писарь за грех Бивак обустроить в Пермском монастыре. В сад монастырский пустили гусей пастись, - Вольный, мол, воздух выветрит ихний каприз. Не ест, окаянная птица, - хоть плачь! На счастье случился рядом драгунский трубач. «А ну-коли музыкой
разогнать их лень попытаем!»Собрали оркестр полковой,
между яблонь поставили;Капельмейстер палкой взмахнул,
да ка-а-ак –В полную мочь – грянул оркестр трепака! …Мигом одурь слетела с гусиной стаи, - Затрепыхались, на лапы поспешно встали. А с ними и братия, -
даром, что день был постный, -Засучила коленками;
застоялые – скрипнули кости…Раскумекал Ерошка:
монастырской братии Надобно хоть капельку демократии; Либо – аэробики добрую толику, - Как стакан вина – похмельному алкоголику. Что уж говорить о гусиной стае !– Неспроста оне питание потреблять перестали. Хоть малого развлечения – а надо Что человеку, что – гусиному стаду. Обгрызя эту мысль,
как собака – черствую булку,Ерофей за пятак приобрел
музыкальну шкатулку.И таперича на кажном привале – Гуси важно заграничный менуэт танцевали..
* * *
Глава пятая….А назавтре опять потянулась дорога. Только отсюль уже ехали с осторогой: Через кажную сотню верст царскую птицу Выпускали из клеток – на зеленях порезвиться. И стал гусь веселый, солидный, гладкий, - Сразу видать – все со здоровьем в поряде. …Оренбург позади, Самара, Рязань, Москва – Лесов поменее тут, все больше степная трава. Оттоле на полночь поворотил их тракт; Стали ельники гуще да студеней ветра; Да дождей поприбавилось, -
то-то уж гуси рады!Таким манером доехали до Новуграда. А уж молва впереди них – легкой птицей: Из сибирских краев, мол,
посольство едет к царице.…С хлебом-солью встречать их вышли заранее, И тут же повезли в дворянское собрание. Вперевалочку ковыляют гуси по паркету, - Чистый смех!
Да нельзя –
супротив этикету. Зато дамы новгородские – «ох» да « ах» - Ровно птицу-жар углядели в гусях. Губернаторша умилилась:
«Счастливая птица!Надо же, - вас будет кушать императрица!!!» Самой бы толику экого счастья, - Любой иной была бы рада напасти…
* * *Долго ли, коротко –
дочиликал обоз до столицы.Окончились, значит, мытарства птицы. Да начались похождения Ерофея… Сунулся в Зимний Дворец – схлопотал по шее: «Куды, мол, лезешь с немытым рылом – В калашный ряд?..» -
Спесь-то с писца и посбило.Народ загребущий, - куда ни сунься – дерут; Где в Шадринске гривенник, в Питере – рупь! В обхождении никакого величия; Такие же канцелярские крысы,
только столичные.Однако, отвесимши, - какой уж не помню, поклон, Прознал Ерофей, что надобно ему в Царское Село.
* * *
Глава шестая …Вот как то, гуляючи меж кустами жасмина, О парижских модах размышляла Екатерина. Благолепие, озеро, осень, настрой особый, - При таковском раскладе отдыхать –
уж больно способно.Вдруг из кустов, как из табакерки – бес, Вахлак неумытый, не спросясь, ей в ноги полез. А подмышкой держит гуся живого: «Дозвольте, ваше величество, молвить слово! Повеленьем, значит, шадринского воеводы – Доставил гусей вам…» -
А гусь-то, почуя воду,Рванулся – и в озеро, крылья свои раскинув! Ерофей – за ним.
По пути опрокинул Екатерину… Монархиня в гневе, а больше того – в перепуге; Откуль ни возьмись, - налетели царские слуги. Вразумивши его кулачищами под бока, Пред монаршие очи поставили шадринского ходока. Расспросивши, вынесла государыня решение: «Дабы не было имени моему поношения, Дать полсотни «горячих» обидчику. Гусей же определите к птичнику. А рецепты – повару, - на ужин отпробую…» …Причесали писарю спину лозиной доброю, Довезли до двора постоялого, где проживал; Брякнулся он книзу брюхом и запереживал: Не выполнил, дескать, наказ воеводин; Да и сам, вишь, ощипан – гуся навроде… Лежит он,
обиженный гостеприимством царицы.А во дворце между тем такое творится! – Прибыл к аудиенции английских земель посол. Тут же его, по обычаю, содют за стол, И середь разносолов из всякой всячины Подают по уральским рецептам гусятину. Кедровыми орешками откормленная птица – Буженины не хуже.
Любой гурман удивится.Блюдо это посла привело в изумление. «Плиз, - говорит. –
Не будет ли вашего соизволенияНа предмет коммерции обоюдовыгодной?» И согласие таковское от государыни выторговал.
* * *
Глава седьмаяИ – пошло-поехало! Даден был строгий приказ – Непременно доставить к двору шадринского ходока. Разыскали служивые Ерофея поротого, И жандармским манером – хвать за ворот его! Притащили, в чем был, в кабинет царицы, - Приходи, мол, кума, после праздничка веселиться. Скоренько допустили писца к властительной ручке, Пожаловали его чином поручика, Да сто рублей уплатили в качестве возмещения За давешнее неделикатное обращение. А затем предложили проявить старание В сбыте шадринских гусей за русские украины. Таким вот образом, всего за ночь, Стал наш герой «Ерофей Иваныч» А вернувшись к уральской своей природе, Повелел величать себя «благородием». Завел с купечеством прожекты всякеньки – Особливо касаемые гусятинки. Для решения коммерческой задачи Денег в долг набрал - без отдачи – У именитого купечества, - тем паче, Что он при должности ноне, - нельзя иначе. Ведь чиновники от веку на Руси – побирушки, - Мало, вишь, им государственной кормушки.
* * *
Глава восьмая…А следующим летом в Шадринске - городке Гости калякали на аглицком языке. Негоциантов съехалось – со всей Руси! Хоть чего продадут, - только спроси. И закрутилось в провинции торговое дело – На лугу над Исетью - ярманка загудела. Народные промыслы, мелочь иная - прочая, - Коли есть деньга – выбирай, чего хочется. Скоморохи – тары-бары, да растабары, Каслинское литье, малахит, самовары; Помидоры – огурчики, арбузы и прочие зелени, - Но на первом месте – гуси, как велено. И живая, и битая птица;
и гусенята, и яйца, -Знай – торгуй, да с выручки загинай пальцы!
* * *…А с аглицкой стороны навезли сукно, Ароматные пряности, кофе, какаву, вино. Да еще заморскую овощ –
картофелем прозывается, -Божедомы окрестили ее «бесовские яйца». И хоть смотрели на заморское яство с недоверием, - На вкус новинку все-таки проверили. Распробовали – а овощ-то скусен! И пошел обмен – десять картошин за гуся.
* * *…Сам Ерофей раздобрел за одно лето; Ходил в мундире, со шпагой, при эполетах. К тому же и на гусях нажился неплохо: Не видя, рупь на копейку собрал по крохам. Ведь где торговля – долго ли там до обману? - Поживешь среди грязи – не уйдешь без изъяну. Так и случилось в конце концов: Стал бывший писец одним из именитых купцов. К примеру, пригонит стадо гусей крестьянин, - Ерофей торговаться с ним не станет. «Отгони, мол, гусиков, братец, на двор…» А уж тамо-тка и обдерет его, ровно вор. Три алтына за гуся – цена твердая, А он оглядит их, скосоротит морду: «Ты, мол, братец, дерешь не по чину, - Побойся бога, неотесанный мужичина! Гусь питался водицей да травкой.
А это – не менее,Чем самого Господа нашего володение, Таким, мол, образом, на питье да на пище Два алтына из трех на Бога и спишем…» Мол, кесарю – кесарево, Богу – богово… Обмишулит этак мужичка убогого, Да другого «осчастливит», да третьего… Зашумит обиженный –
со двора плетью его!Кто и в суд пойдет – не отыщет управы, - Ведь у кого деньга – у того и закон, и право. Пойдет мужик от него в ближний кабак, Да и пропьет с прибытку последний пятак. Известно: на Руси ото всех болезней – Нет «молочка от бешеной коровки» полезней. Выпьешь с горюшка и полегчает будто; А ведь будет еще и похмельное утро…
* * *
Глава девятая…Так вот, копеечка за копеечкой – Зазвенела деньга в мошне ерофеичьей. И все бы хорошо, да такое дело: Жадоба шадринских купцов одолела. Мол, навар-то хорош;
можно сказать – отличный;А сколько бы было – торгуй мы единолично?.. Посидели оне вечерком над бочонком бражки, Сочинили к самодержице еще бумажку: Дескать, так, мол, и так, -
ярманка – дело нужное.Но хотелось бы наладить
эксклюзивное обслуживание;Чтобы Шадринск и Англия, -
легше, мол, объясниться…И, снарядив полсотней гусей,
Ерофея послали в столицу.…И как знать, каково повернулось бы дело, Кабы добрался посол до столичных пределов. А причина неудачи евонной – одна: Настали в России смутные времена. И с гусиным стадом, в полушубке парчовом, Угодил Ерофей прямо в воинство Пугачева. Поелику по делам его люди знали, То скоренько бунтовщики купчишку запеленали. Хотели было судить его местные жители, Да казаки решили отправить трофей предводителю. Не посчитались ни с достатком, ни с именем, - Везли его в клетке с гусаками и с гусынями. Но Ерошка и тут оказал себя скаредом: «К чему, дескать, стану я вас ущемлять обедом? Вона скока со мной подходимой птицы! – Чего же мне перед судом - те поститься? Пожевать гусятинки напоследок –
мне утешение…» - Ну, чем не Соломоново решение?!
* * *…Зажарили к обеду гуся, -
сжевал он;Утерся и погрустнел, - дескать, - мало! На другой день – пару гусей откушать изволил, Да заскорбел от жадности и того более. На третий день подали ему трех гусей, И приступил Ерофей Иваныч к трапезе сей. …Два-то гуся летом прошли в утробу! Отдохнул он, местечко подготовить чтобы. Ведь в еде, как и в деле, нужна сноровка. …Ел он этого гуся с чувством, с толком
и с расстановкой.И – не доел! – Вроде бы самая малость – Грудка да крылышки - на тарелке осталась. Залег в своей клетке в углу на парчовую шубу, Да и захрапел, оттопыривши губу. Середь ночи колики на обжору напали; Натянул он на себя пуховик – чрево парить. А к утру обнаружилась недостача в обозе: Пленник от жирной еды почил в бозе… И в загробный мир с собой не забрал всего; Осталась от покойника грязная шуба да вонь.
* * *…Конец Ерофея, безусловно, мучительный, - Однако же – нравоучительный. Закончилось житие великого грешника,– Впрочем, не я стал для него насмешником, - Екатерина Великая, - помните,-
с самого начала«Шадринским гусем» мошенника величала. Жил грешно, а умер смешно, купчина. Впрочем, в энтом деле мы все одного чина, - Только и радости, что перед смертью нажраться! Мораль…
А нужна ли мораль тут, братцы?..
|
|
|
|
|
|
2003 г. |
|
Владимир Ухватов |
|
|
г. Самара |
|
